О традициях и истории новогодних праздников на Калининградской земле нам рассказал депутат Государственной Думы, член Комитета ГД по федеративному устройству и вопросам местного самоуправления, заслуженный учитель РФ — Александр Пятикоп.
– Александр Иванович, Калининград – удивительное место, а перед Новым годом открывается еще одна его сторона. Когда вся страна живет уже в новом году, калининградцы еще провожают старый. Как это воспринимают жители города? Есть ли у них свое «особое мнение» на этот счет?
– Помимо того что мы западнее всех, надо учитывать и специфику населения Калининградской области. Ведь сюда приезжали со всей нашей страны. Вот и выходит так, что мы отмечаем праздник столько, сколько у нас часовых поясов. А еще нужно не только встретить Новый год, но и проводить старый, поэтому бокалы у нас поднимают целых 22 раза. Так что за столом у нас в городе весело.
А еще добавьте сюда традиции национальные. Такое бывает разнообразие кухонь и нарядов в Калининграде на праздник, но он проходит очень дружно – все друг друга поздравляют и поддерживают. Неслучайно у нас в области никогда за всю ее послевоенную историю не было ни одного межнационального или межконфессионального конфликта.
И, конечно, празднование Нового года в Калининграде отличается погодой. Это характерно для всех приморских городов с достаточно влажным климатом. По статистике, у нас только 64 дня в году солнечные, да и зима далеко не всегда бывает снежной. На моей памяти самая мощная зима в Калининграде была с 78-го на 79-й год. Я тогда еще школьником был и стал третьим призером города по лыжным гонкам. А так у нас основные морозы выпадают на середину и конец января, и Новый год мы часто встречаем без снега.
Многие жители Калининграда на новогодние каникулы уезжают семьями за границу. Конечно, не в этом году, коронавирус внес свои коррективы. Но, как правило, люди 31 декабря дома, а уже 1 января столпотворение на границе. Ну и конечно, выезд к морю. Калининградцы любят свою Балтику, поэтому в выходные дни в национальном парке Куршская коса и на побережье бывает очень многолюдно.
– Александр Иванович, а как у Вас в семье отмечали и отмечают праздник? Есть ли какие-то семейные традиции?
– Первые воспоминания – это, конечно, елка у мамы на заводе и у папы на предприятии. Мама прекрасно шила, и каждый Новый год у меня были новые новогодние костюмы. Они всегда отмечались призами, и мама этим очень гордилась. Плюс ко всему я всегда учил множество стихов и песен. Очень сильная мотивация была – получить у Деда Мороза подарок. Высыпешь потом его дома на стол и отложишь самые вкусные конфеты, чтобы поделиться с мамой и бабушкой. А запах мандаринов какой!
В средней школе, конечно, была уже очень активная деятельность. Я занимался в Литературном театре, поэтому участвовал во всех «новогодних капустниках». Настоящий аврал был. Правда, когда стал взрослым, понял, что аврал – это когда надо бегать по магазинам среди толп народа и искать подарки. Я это очень не любил, ведь нужно остановиться и выбрать что-то для души, а на нервах, да в последние дни это не всегда получается. С тех пор все новогодние подарки я покупаю летом.
И, конечно, у нас дома всегда была настоящая елка. На автомобильном предприятии отца их раздавали работникам. Папа привозил ее дней за десять до Нового года, и мы вначале ставили ее на балконе.
Отец сварил крестовину, в которую закрепляли елку, а мы с мамой и младшим братом ее украшали. Возможно, я ностальгирую, но раньше были более интересные игрушки, мне кажется. Такого разнообразия форм и видов я сейчас не вижу. Все эти стеклянные овощи и фрукты, куклы, зверюшки, фонарики, домики. Это что-то! А еще я помню, как нас в начальной школе учили вырезать на елку снежинки из салфеток. Так что елка в детстве очаровывала. После того как мы ее нарядим, папа разбрасывал гирлянду и проводил инструктаж по технике безопасности.
А вот непосредственно 31 декабря я не очень любил. Нас отгоняли от стола и говорили: «Ждите. Пока нельзя». И только когда в Москве куранты били полночь, мы садились провожать старый год. Помню, к нам в гости приходили друзья родителей с детьми. А я, как старший, отвечал за поведение и дисциплину. Мне приходилось что-то придумывать, рассказывать то, чему научился в кукольных и литературных театрах. Спустя 3–4 часа мои подопечные успокаивались и ложились спать, а я досматривал «Голубой огонек». Потом смотрел спортивные передачи, особенно нравился хоккей, его часто тогда показывали в новогоднюю ночь. А вот утром, когда все высыпались, мы часто выезжали на море. Понимаете, дома, как сейчас, никто не сидел. Да и в школе все каникулы были расписаны чуть ли не с третьего января. В кинотеатрах проходили добрые новогодние сеансы. Мы с младшим братом ходили к 9-00 в кинотеатр Дома офицеров. Тогда билет на утренний сеанс стоил всего 10 копеек.
В студенческие годы лучших ребят отправляли на турбазы. Правда, особо было не разгуляться, так как сессия начиналась практически сразу после Нового года. А будучи учителем и классным руководителем, я с классом ходил в зимние походы. Лучших школьников тогда отправляли на елку в Москву. Успешные классы часто выезжали на экскурсию по прибалтийским республикам.
Когда сам стал родителем, любил первого числа водить дочку в театр кукол. Каждый год у нас в городе были новогодние премьеры, и мы с дочкой обходили все театры.
Столько всего осталось в памяти. И эти воспоминания, наверное, и есть настоящая ценность.
– Александр Иванович, именно Вас, как историка и краеведа, хочется спросить о праздновании Рождества и Нового года в Кенигсберге. Ведь все мы знаем Щелкунчика Гофмана – это один из символов праздника. Сохранилось ли что-то от того наследия? Что-то из тех традиций можно увидеть сегодня?
– Конечно, ставить знак равенства в плане празднования между современным российским Калининградом и прусским Кенигсбергом нельзя, но сам город – он же тоже живой, поэтому накладывает свой отпечаток. Что-то нам точно досталось от старого Кенигсберга, а что-то у нас получилось здесь сделать свое, присущее только нам, калининградцам.
Благодаря книгам, архивам, любителям истории мы можем сейчас рассказать, как проходили праздники на этой земле. И стоит отдельно отметить еще один важный источник информации. Когда были открыты для посещения границы нашей области, к нам стали приезжать потомки тех, кто жил в Кенигсберге. И представьте, от них мы многое узнали. В их семьях рассказывали об укладе жизни и, конечно, о праздничных традициях. А Рождественские праздники были самыми популярными у жителей города. Даже подготовка к Рождеству начиналась у них за четыре недели. Для обозначения начала праздника использовалось понятие «адвент» – четыре воскресенья, предшествующих 24 декабря каждого Нового года.
Из еловых веток изготавливался венок, который носил название «адвенткранц», и на нем устанавливались четыре восковые свечи. В каждое воскресенье зажигалась одна новая. Эта традиция особенно нравилась детям – так они считали дни до наступления Рождественской ночи. Кроме венков были даже специальные устройства наподобие часов с 24 дверками. За каждой из которых прятали сюрприз. Но открывать их можно было только по одной в день. Это вот такой чисто кенигсбергский момент.
В Сочельник в домах зажигали очаги и камины. В огонь обязательно клали деревянную колоду – «рождественское полено», смазанное медом и в хлебных зернах. Это делали к достатку. А к рождественскому столу непременно пекли пирог с вложенной в него монеткой. Когда глава семьи делил его, то считалось, что тот, кому достанется кусок с монетой, будет в этот год самым удачливым.
Еще в Кенигсберге во всех домах на Рождество готовили марципаны. Ими даже украшали домашнюю елку. Обязательными на столе были клопсы, такие ароматные фрикадельки. Не обходилось, конечно, и без горячительных напитков. Они носили очень интересные названия, например, «Прегольская вонь». На самом деле это был отличный шнапс, который производили в нынешнем поселке Прегольском.
Для всех жителей города ставили две большие елки – на Альтштадтском рынке, где сейчас сквер возле остановки «Гостиница Калининград», и на нынешней Центральной площади.
Считается, что первые новогодние увеселения начались в Кенигсберге с роспуском Тевтонского ордена. И самым любимым у кенигсбержцев был праздник «Длинной колбасы». Первый раз он был устроен в день Нового, 1520 года, когда кенигсбергские мясники прошли по всему городу, неся колбасу длиной в 41 локоть. Эта колбаса год от года увеличивалась в размерах. Самой большой считается колбаса 1601 года в 1005 локтей. На ее изготовление пошло восемьдесят один свиной окорок и восемнадцать фунтов перца. Несли такого гиганта, весом в 363 килограмма, целых сто три подмастерья. После того как колбасу продегустировали самые важные гости, все горожане пробовали ее под знаменитое кенигсбергское пиво. Не отставали от мясников и пекари. Они выносили большие сдобные батоны в 5 локтей длиной. Так что о том, как проходил праздник в Кенигсберге, шла молва далеко за пределы Восточной Пруссии.
А еще по всему городу ходили музыканты. Это тоже старая традиция Кенигсберга. Они шли от дома к дому и трубили под окнами до тех пор, пока не зажигались свечи на елках.
Еще одной городской рождественской традицией был отдых на Замковом пруду, сейчас его называют Нижним озером. Жители катались там на санках и коньках. Пруд был в то время городским катком.
Вот как-то так и проходили новогодние дни в Кенигсберге. Сейчас все несколько иначе, и многие старые традиции утрачены, но, как я уже говорил, сам наш город накладывает на все свой отпечаток. Поэтому у нас и сейчас в Калининграде получается веселый праздник, который вобрал в себя разные традиции многих культур. А чтобы в этом убедиться, надо просто как-нибудь собраться и приехать на новогодние каникулы к нам в Калининград.
– Большое спасибо за такой интересный рассказ. Обязательно последуем Вашему совету и посетим Калининград в новогодние праздники.
Беседовала Екатерина Горлова
