«Преступное малодушие привело к самому позорному и унизительному эпизоду в истории нашей войны против азиатских противников». Эти слова можно принять за язвительную оценку нынешнего поражения западной стратегии в Афганистане, однако ими британский фельдмаршал Джеральд Темплер (Gerald Templer) описал катастрофу, произошедшую также в Афганистане, но только в 1842 году.
Параллели между нынешней ситуацией и так называемой Первой англо-афганской войной поразительны. И тогда неугодный режим в Кабуле был свержен одной из западных держав и заменен менее популярным в народе, но более приемлемым правительством. И тогда этому правительству оставили армию, которая, как считалось, превосходила по силе «дикарей». И тогда объединившиеся воины племен положили конец новому режиму с той лишь разницей, что британские войска были втянуты в его разгром. А в конце катастрофы только одному европейцу удалось живым выбраться из Афганистана.
Уже в XIX-м веке Афганистан находился в центре внимания конкурирующих великих держав. Великобритания и Россия вели между собой «большую игру» за сферы влияния в Азии. Для защиты британского господства на индийском субконтиненте (формально в интересах Вест-Индской компании) от российских устремлений, генерал-губернатор Калькутты в 1838 году объявил правителя Афганистана Дост-Мохаммеда смещенным. На его трон в Кабуле был посажен его предшественник Шуджа-Шах Дуррани.
Чтобы способствовать его признанию год спустя 16 500 британских и индийских солдат войск Вест-Индской Компании с 35 тысячами членов семей, слуг и прочих гражданских лиц прибыли в Афганистан и разместились в кабульской цитадели. «Вскоре европейцы стали вести в афганской столице типичную жизнь британского курорта — с концертами, скачками, катанием на коньках и игрой в крикет», — пишет британский историк Сауль Дэвид (Saul David). Из соображений экономии две или три дивизии отправили назад. Когда командира гарнизона весной 1841 года передавал дела преемнику, то сказал: «Вам здесь будет нечего делать. Тут тишь и благодать».
Преемником стал генерал-майор Уильям Эльфинстон (William Elphinstone), «Эльфи-бей», как звали его подчиненные. Он получил пост не столько благодаря своему военному опыту, а скорее правильному происхождению. Его отец был директором Вест-Индской компании, двоюродный брат — губернатором Мадраса. Правда, Эльфинстон отличился в войне с Наполеоном, но теперь в возрасте 59 лет страдал от подагры и недержания, и командование гарнизоном было для него мукой. Однако он был достаточно самокритичен, признавая, что «его дальнейшее нахождение на посту не приносит пользы обществу» и хотел просить заменить его.
О политическом и военном положении своей должности генерал имел лишь весьма приблизительное представление. Прежде всего, он не учел, что хотя кабульская цитадель и была вполне надежной базой, но ее охраной занимались войска Шуджа-Шаха Дуррани, которыми британцы намеревались передать контроль над всем Афганистаном.
Однако лагерь, который в Кабуле занимали войска Эльфинстона, размером 1000 на 600 метров был слишком вытянут в длину, чтобы его могла защищать пара тысяч человек. Кроме того, лагерь располагался на плоскости, на которой находилось несколько афганских фортов. И вдобавок ко всему склады с припасами находились за пределами укрепления.
О такой же слепоте свидетельствуют и действия британского посланника в Кабуле, который попытался снизить расходы на оккупацию, сократив вдвое субсидии племени гильзаев. Когда те в ответ напали на один из караванов, Эльфинстон не стал проводить показательной карательной экспедиции, а попросил свое начальство в Калькутте освободить его от занимаемой должности по состоянию здоровья.
А тем временем события развивались стремительно. Когда одна из британских колонн после истечения срока службы военнослужащих двинулась маршем на Пешавар, гильзаи напали на нее и изрядно потрепали. Это стало сигналом к всеобщему восстанию. Эльфинстон ограничился робкими вылазками в город в надежде, что афганские солдаты Шуджа-Шаха все-таки возьмут ситуацию под свой контроль. Но все пошло совершенно по-другому.
Правительственные войска не горели желанием сражаться, и повстанцы быстро разбили их в ходе уличных боев. Британский посланник Уильям Макнахтен (William Macnaghten) решил действовать дипломатическими методами. Дело в том, что в среде повстанцев единства не было. В то время как одна их часть из-за возможного британского контрнаступления призывала к сдержанности, другие племена хотели предотвратить возвращение к власти клана Дост-Мохаммеда. Однако перемирие было прервано из-за попытки Макнахтена столкнуть вождей племен лбами, предложив им разные условия заключения мира. В итоге ему отрубили голову, а его обезглавленное тело болталось какое-то время, подвершенное на мясной крюк на кабульском базаре.
Но вместе того чтобы предпринять решительное контрнаступление, как того требовали его офицеры, Эльфинстон сделал ставку на новые переговоры, которые 1 января увенчались унизительным соглашением. В обмен на передачу значительных материальных ценностей британцам разрешили беспрепятственно покинуть страну. Акбар, сын Дост-Мохаммеда, вставший к тому времени во главе 30 тысяч повстанцев, объявил о своей готовности предоставить британцам охрану, чего однако не сделал.
Когда 1500 британских и 3000 индийских и афганских солдат армии Эльфинстона, а также 12 тысяч гражданских лиц 6 января отправились в путь в Джелалабад, находящийся в 140 километрах от Кабула, они взяли с собой только шесть пушек. Им досаждали не только афганские повстанцы, но они также жестоко страдали от голода, холода и волков. «Никаких палаток кроме двух или трех маленьких тентов», — записала в дневнике объятая ужасом одна из англичанок. — Все, как могли, сгребали снег, чтобы лечь хотя бы на землю… Еды не было ни для людей, ни для животных«. Солдаты дезертировали сотнями. За два дня колонна едва преодолела 16 километров.
Во время боя на перевале Хурд-Кабул британцы потеряли 3000 человек, в том числе и потому, что старинные винтовки афганцев стреляли на большее расстояние, чем короткоствольные ружья британских колониальных войск. Как говорят, в отчаянии офицеры швыряли камни в нападавших. Акбар предложил взять еще оставшихся в живых женщин под защиту в качестве заложников, что и было сделано. А остальные 3500 солдат с трудом продолжили путь к Хайберскому перевалу, ведущему в Индию. Там были взяты в плен Эльфинстон и его заместитель, приехавшие к афганцам на переговоры.
Лишь 95 человекам удалось пробиться сквозь афганские укрепления, но не в Индию, а в Джелалабад, где находился сильный британский гарнизон. 13 января у деревни Гандамак произошел последний бой. У британцев было всего 20 винтовок и 40 патронов. «Только шесть человек остались в живых после этого последнего героического боя 44-го полка. Их взяли в плен», — пишет Сауль Дэвид. Лишь один европеец, полковой врач Уильям Брайдон (William Brydon) живым добрался до Джелалабада. «Кто должен слышать, не даст нам ответ,/ Они погублены все, их нет,/Тринадцать тысяч шли с караваном,/Вышел один из Афганистана», — написал в своем стихотворении «Афганская трагедия» Теодор Фонтане (Theodor Fontane)*.
Весной британцы послали две карательные экспедиции в Афганистан, они дошли до Кабула и разграбили город и цитадель. Оставшиеся в живых заложники были освобождены. Эльфинстон умер от дизентерии в апреле. В итоге ответственные лица в Вест-Индской компании пришли к заключению, что затраты на оккупацию Афганистана не соответствуют получаемой от нее выгоде и приказали войскам покинуть страну. Первая англо-афганская война закончилась тяжелым поражением мировой державы Британии. И это была не последняя катастрофа, которую суждено было пережить западным державам в этой стране.
* — перевод стихов Виктор Павлинов.
автор Бертольд Зеевальд (Berthold Seewald)
иллюстрация © CC0 / Public Domain, Уильям Барнс Уоллен | Перейти в фотобанк
.jpg?uselang=ru){kind=link}