Исследования показывают, что у современных собак формируется почти симбиотическая связь с людьми. Общество человека для собаки важнее, чем общество себе подобных. Связь питомца с хозяином гораздо тоньше, чем предполагалось ранее, и нам, людям, она приносит большую пользу, пишет Svenska Dagbladet.
Собака понимает нас лучше, чем мы думаем
У Пера Йенсена (Per Jensen), профессора этологии Линчёпингского университета, собаки были всю жизнь, и он очень много знает об их поведении. Но, несмотря на все свои знания, он позволяет собакам быть в меру непослушными. «Понятно, что необходимо воспитывать собаку и разными способами давать ей понять, что приемлемо, а что нет. Но у меня довольно невоспитанные собаки. По-моему, очень здорово просто смотреть, что они сами могут придумать, и это сильно влияет на мое отношение», — говорит он.
Пер Йенсен очень осторожно дает советы по воспитанию собак, но сходить на курсы рекомендует. Согласно исследованиям, у собак, с которыми хозяева ходили на курсы для щенков, значительно реже развиваются поведенческие проблемы во взрослом возрасте. «Это необязательно связано с тем, что щенок на этих курсах узнает много нового — просто он учится вести себя в незнакомой среде, встречается с другими собаками и людьми. А владелец получает советы от опытного инструктора», — объясняет Пер Йенсен.
В начале 2000-х ученые начали понимать, что самое важное в работе по пониманию собак — это человек. Это стало настоящим прорывом в исследованиях.
«Наш взгляд на отношение собаки к хозяину совершенно поменялся. Исследования показали, что у собак почти симбиотическая связь с нами, людьми. Они формировались под совместную с нами жизнь», — говорит Пер Йенсен, написавший несколько книг о поведении собак, последняя из которых — «Жизнь с собакой. Руководство на многие годы вперед» (Att leva med hund. En guide till dina hundår).
Исследования свидетельствуют, что если собака одна и оказалась в стрессовой ситуации, ее гораздо лучше успокоит компания человека, а не другой собаки. «Я часто говорю, что, даже если у вас две собаки, вы не можете уехать из дома, рассчитывая, что им достаточно компании друг друга. В этом случае будет две одиноких собаки. Нет, конечно, между собой они тоже общаются. Но между ситуациями, когда рядом есть человек и когда нет, — огромная разница».
Раньше воспитание собак основывалось на исследованиях о родстве собаки с волком и чрезмерной вере в значение доминантности и иерархии.
«Совершенно необходимо, чтобы пес с самого начала понял, что находится в безоговорочном подчинении у хозяина», — можно прочитать в книге 1968 года «Все о собаке». Вот как в этой книге советовали поступать, чтобы приучить щенка лежать тихо, оставаясь дома в одиночестве. «Если щенок начинает выть, когда вы оставляете его одного, надо как следует его отругать или, как мы уже раньше говорили, иначе выразить недовольство — но достаточно сильно, чтобы в будущем он предпочитал молчать, чтобы снова не нажить неприятности». Эти идеи процветали еще в 1990-х, а некоторые хозяева практикуют такой подход и до сих пор.
«Сегодня достоверно известно, что собаки поступающих так хозяев чаще страдают от разных проблем. Это может быть все, что угодно, — от агрессии к незнакомцам и другим собакам до сепарационной тревоги», — говорит Пер Йенсен. Теперь мы больше знаем о том, как устроена собака, как хорошо она умеет считывать язык нашего тела и насколько лучше на самом деле понимает речь, чем мы думали раньше. Исследование с участием бордер-колли Чейзера, который понимал более тысячи слов, привлекло очень много внимания.
Наше общение с собаками гораздо тоньше, чем предполагалось 30-40 лет назад.
Собака — древнейшее домашнее животное. Вероятно, все началось, когда охотники в ледниковый период 20 тысяч лет назад стали жить бок о бок с волками, свидетельствуют исследования ДНК археологических находок. Поколение за поколением собаки развивались, все меньше походили на волков внешне и все больше настраивались на сотрудничество с человеком. Ряд генов у собак очень изменились по сравнению с волками: например, у них появился ген, который у людей связан с развитием синдрома Уильямса. Люди с синдромом Уильямса часто страдают от небольшой задержки умственного развития, но при этом очень общительны.
«Если немного упростить, можно сказать, что собаки — это своего рода волки с ментальными особенностями, но в их случае это вылилось в нечто очень позитивное. Теперь они любят всех и вся. Главный шаг, который они сделали в процессе одомашнивания — развитие гиперсоциальности по отношению к людям».
Мы разговариваем по телефону, и в какой-то момент на заднем плане слышится тихое поскуливание. Пер Йенсен тоже завел себе «коронавирусного» щенка — датско-шведскую фермерскую собаку Готтфрида.
«Щенок — это очень большая ответственность. Мы потеряли двух старых собак почти одну за другой. И мы с женой решили, что не возьмем щенка, пока не выйдем на пенсию». Но в марте и университет, и школа, где работает жена Пера Йенсена, перешли на дистанционный режим работы, и супруги решили воспользоваться этим шансом.
Полицейские собаки, собаки-спасатели, cобаки-поводыри, собаки, помогающие детям, которые учатся читать вслух, собаки для диабетиков, натренированные предупреждать хозяина, когда сахар в его крови слишком растет или падает… Желание собак с нами сотрудничать приносит нам просто бесконечную пользу. Но большинство городских собак никаких особых задач не выполняют. «Но мы все равно их заводим — думаю, просто потому, что это приносит нам радость. Они дают нам позитивное общение, любовь и принятие, которые мы не всегда получаем от других людей. Это самое важное», — говорит Пер Йенсен.
Кроме Готтфрида, у Йенсенов на передержке датско-шведская фермерская собака Данни. Пер Йенсен любит своих собак, с удовольствием гуляет с ним, занимается и наблюдает за их проделками. «Мы думаем, что это мы воспитываем своих собак, но на самом деле они в неменьшей степени воспитывают нас». Он рассказывает, как его собаки могут спокойно спать где-то на втором этаже, но, стоит ему открыть ящик для картофельных очистков, они на всех парах слетают вниз по лестнице. «Они сразу же слышат, что я открыл именно этот ящик и никакой другой. Они приучили меня давать им по кусочку, когда я чищу морковь или картошку. Мне такие мелочи очень нравятся».
Готтфриду — год, а Данни — полтора. В два первых года жизни собаки очень быстро развиваются, в их мозге многое происходит. В это время на них можно сильно повлиять. К зрелому возрасту все стабилизируется. «Но даже зрелая собака по сути своей довольно инфантильна. Именно это и отличает ее от волка. Даже старая собака любит играть и дурачиться. А это значит, что нужно продолжать разъяснять собаке правила. Воспитанию нет конца, но первые два года особенно важны».
